Об инновационных подходах финансирования бизнеса, о том, как развивается рынок ABL в России, США и Европе в интервью РИА Новости рассказал генеральный директор ВТБ Факторинг Антон Мусатов.

В марте этого года на конференции Ассоциации факторинговых компаний вы заявили о том, что в России начал формироваться новый рынок ABL-финансирования (asset-based lending) с потенциальным портфелем более 8-10 триллионов рублей. В чем особенность этого продукта и почему инициатива родилась внутри факторинга?

Появление ABL в России закономерно, и то, что инициатива исходит от факторинговых компаний — вполне естественно. Именно они активно развивают это направление в России. Последние годы крупный бизнес демонстрирует растущую потребность в некредитных и коммерческих формах финансирования операционной деятельности. Наша продуктовая линейка развивалась вслед за этим спросом, и теперь мы можем предложить решения не только для стимулирования продаж и закупок, но и для финансирования запасов и склада готовой продукции. Последнее как раз обеспечивают ABL-программы.

Главное отличие ABL от кредитов и классического факторинга состоит в том, что оценивается не финансовое состояние компании или объем платежных поручений, а ее ликвидные активы. Иной подход к оценке риска привел к тому, что ABL-финансированием занимаются преимущественно специализированные компании, а не банки. Хотя в США, где самый крупный рынок ABL, в последнее время банки все чаще включают этот инструмент в продуктовую линейку. При этом в ABL размер имеет значение. И здесь есть существенные отличия в подходах кредиторов. В Западной Европе они устанавливают значимый порог входа для потенциальных клиентов, в США основу клиентской базы ABL составляют небольшие и средние по размеру компании.

Давайте разберёмся в терминологии и практике применения ABL и факторинга на примере США — самого крупного рынка ABL в мире.

В США ABL- и факторинговое финансирование — очень близкие понятия. Американские компании используют ABL там, где российские обратились бы к факторингу. Это происходит потому, что в сделках ABL в качестве обеспечения принимаются и права требования, и физические активы организации. Финансовые компании предпочитают права требования, как более ликвидные активы, под которые организации могут получить до 85% от номинальной стоимости. Физические активы, такие как склад готовой продукции, оборудование и иные внеоборотные средства, считаются менее ликвидными, и поэтому организации могут получить не более 50-70% от их балансовой стоимости.

Asset-based finance (прямое финансирование поставщиков по поручению дебитора) — термин, который часто используют в качестве синонима ABL-финансирования. Однако область применения делает его похожим на то, что мы в России называем «агентским факторингом». Применительно к правам требования в США принято разделять услуги factoring finance и invoice finance. Ключевое отличие состоит в том, то первая является продажей права требования, вторая -займом под обеспечение права требования. Если искать аналогии, то наиболее близкий российский аналог factoring finance близок факторингу без права регресса, invoice finance — это факторинг с обратным выкупом.

Почему в США ABL популярнее факторинга?

Ответ на этот вопрос кроется в стоимости финансирования и объектах использования. В США процентные ставки на факторинг в сегменте МСП высокие и варьируются в коридоре 1-3% за 30 дней в зависимости от кредитного качества клиента плюс разовые комиссии. На такие условия могут пойти лишь небольшие компании, чье финансовое состояние или качество активов не удовлетворяет требованиям ABL-провайдеров. Таким образом, американский рынок факторинга напоминает рынок микрофинансовых организаций для бизнеса, тогда как ABL-провайдеры могут предоставить более привлекательные условия за счет более качественного обеспечения.

Как появился и развивался этот новый продукт?

До 90-х годов рынок ABL был довольно однообразным. Он концентрировался вокруг реальных активов, таких как запасы, оборудование и недвижимость. И клиентами ABL-компаний были дистрибьютеры и производственные компании. Но для растущих компаний американской экономики этого было явно недостаточно. Поэтому в начале 2000-х годов начал формироваться рынок вторичных долговых обязательств, главными игроками на которых были хедж-фонды.

В результате появились структурные кредитные пакеты. Часть финансирования предоставляли ABL-провайдеры под залог реальных активов, а вторую часть пакета давали хедж-фонды, которых финансировали институциональные инвесторы, такие как пенсионные фонды и страховые компании. Этот продукт не был мезонинным финансированием (кредитом с предоставлением доли в акционерном капитале). Это был именно займ со строгими ковенантами и сравнительно высокими процентными ставками, но менее дорогой, чем мезонинное финансирование. Такие комбинированные займы в привязке к активам и ABL-финансированию составляли примерно пятую часть рынка и достигали 50 миллиардов долларов к началу 2000-х годов.

В середине 2000-х на рынке ABL появились так называемые разделяемые (раздельные) имущественные сделки. Первая часть опять же состояла из классического ABL и обеспечивалась активами предприятия, а вторая предоставлялась теми же хедж-фондами в виде срочного долга и обеспечивалась первичными долговыми обязательствами на активы, не вошедшие в ABL, и общую стоимость предприятия. Этот пакет был дороже классического ABL, но дешевле описанной выше комбинации ABL и вторичных долговых обязательств.

Но потом был кризис 2008 года. Что происходило после него? Куда пошло развитие?

Да, вплоть до кризиса 2008 года, финансовые рынки активно эксплуатировали модель разделяемых имущественных сделок, в то время как ABL-провайдеры остались верны ключевой идее продукта и предпочитали активы в виде прав требования и запасов. Именно поэтому последствия финансового кризиса не были столь разрушительны для рынка ABL. И для многих компаний в первые годы после кризиса ABL стал чуть ли не единственным способом получить доступ к долговому капиталу.

После некоторого затишья, начиная с 2010 года рынок пакетного финансирования в составе ABL и срочного займа вновь ожил. Как и ранее, ABL обеспечивался правами требования и запасами, а срочный займ — остальными активами и общей стоимостью компаний. В результате после 2011 года доля ABL в общей сумме выданных кредитов возросла с 10% до 17%, а объем рынка ABL вырос в разы.

Что ждёт американский рынок ABL дальше?

В CША в 2020 году совокупные кредитные лимиты на ABL составили около 300 миллиардов долларов (SFNet Quarterly Non-Participant Report ), объем задолженности — около 40% от лимитов, при этом просроченная задолженность — всего 0,8% после всех негативных аспектов, связанных с пандемией.

Вместе с тем, по мнению экспертов отраслевого интернет-портала ABL Advisor, рынок ABL-финансирования в США стоит на пороге очередной трансформации под влиянием четырёх ключевых трендов, которые определят его будущее на следующее десятилетие: консолидация рынка, преимущество гибридной модели ABL-банков, превращение ABL в банковский продукт, присоединение небанковских ABL-провайдеров к крупным банкам.

В чем специфика рынков ABL в Западной Европе?

В Евросоюзе ABL используют средние и крупные компании. Для определения лимита финансирования ABL-провайдеры применяют собственные методики оценки физических активов по таким критериям как востребованность, измеримость, срок годности, возможность идентификации актива и контроля, условия хранения и страховки. Кроме того, применяются разного рода понижающие коэффициенты и закладываются будущие расходы на случай реализации актива. Поэтому, как правило, сумма финансирования редко превышает 40-50% от балансовой стоимости актива. В США основная аудитория ABL-финансирования — небольшие и средние компании, испытывающие нехватку оборотного капитала и имеющие кассовые разрывы.

В целом, ЕС — это территория факторинга и продажи прав требований. Безусловно, в этом есть свои плюсы — меньше принудительных банкротств. И практика ABL в европейских странах кардинально иная. В силу сложности оценки и сравнительно низком коэффициенте покрытия, инструмент доступен именно для средних и крупных компаний.

Есть и другие особенности европейского рынка. Во-первых, в разных странах ЕС действуют разные законодательные режимы в отношении ABL. Однако ABL-компании научились выгодно использовать мультиюрисдикцию, помещая владельца залога под юрисдикцию страны с наиболее удобной для каждого конкретного случая законодательной базой. Во-вторых, отсутствие единого центра информации о компаниях, предоставивших имущество под залог. В ЕС невозможно зарегистрировать залог на актив или установить, что актив находится в залоге. Отсюда риск возникновения встречных требований у разных ABL-компаний на один и тот же актив.

При разработке вашего продукта вы опирались на зарубежный опыт?

Первая сделка ВТБ Факторинг по ABL состоялась на рубеже 2015-2016 годов с группой компанией Sollers. В тот момент мы решали задачу стимулирования продаж автомобилей УАЗ через дилерскую сеть. А известные нам инструменты классического факторинга не могли полностью удовлетворить потребность клиента. Так появилось решение, при котором автомобили не передавались в залог, а выкупались у производителя. Это позволяло Sollers отражать выручку и предоставлять необходимую отсрочку дилерам. Так, в решении сохранились признаки факторинга (финансирование отсрочки платежа) и появились черты ABL (финансирование против актива). В то же время, проявился индивидуальный почерк российского ABL, не похожий на рынок США и Западной Европы.

Классический ABL предполагает финансирование под залог актива. Мы же этот актив приобретаем у продавца в собственность на свой баланс, когда нужно стимулировать продажи. Или закупаем и держим на балансе ABL-компании необходимый объем запасов клиента, если ему нужно повысить надежность закупок и гарантировать наличие сырья на складе.

Как, по вашему, будет развиваться рынок ABL, каков его потенциал в России, если сравнить с лидером — США?

В России мы в самом начале пути. Но уже сейчас очевидно, что наш рынок ABL будет иметь собственное лицо. Скорее всего, он сохранит характер покупки, а не залога активов, ключевыми пользователями продукта будут компании крупного бизнеса, и их цели выйдут за рамки получения финансирования. ABL позволяет развивать и поддерживать сбытовую сеть продаж, обеспечивать требуемый уровень сырьевых запасов без отражения складских остатков на балансе, регулировать себестоимость, внедрять элементы динамического дисконтирования и так далее.

В условиях обострившейся конкуренции за клиентов ABL имеет все шансы превратиться в значимый продукт. Ведь в b2b клиентский менеджер тратит годы на выстраивание отношений и заинтересован в их сохранении, независимо от продукта, которым пользуется клиент. Кроме того, ABL — это отличный стратегический инструмент для повышения доходности, удержания клиентов и сокращения операционных издержек.

Благодаря этим свойствам продукта, значимая часть баланса крупных компаний, связанная с закупками оборотных материальных активов, может перейти на балансы провайдеров ABL. В долгосрочной перспективе рост портфеля российского рынка ABL до 8-10 трлн рублей, как 17%-20% рынка корпоративного кредитования, представляется мне вполне реалистичным.